Вид на лодочную станцию в Пирита сегодня

Ньюфы работают
01 сентября 1987 года, 00:00


Я протянул Кааро руку и моментально ощутил в своей ладони мягкую лапу
— Ну, будь здоров, Кааро,— сказал я, крепко стиснув лапу.
Кааро поднял морду к небу, словно одинокий волк. И затрубил. Но голос его был не холодный и дрожащий, как месяц в ночном небе, а басистый, клокочущий. Мы расставались в центре старого Таллина, над черепичными крышами домов которого разлетались в вечерних сумерках чайки.

Теперь я был уверен, что Кааро больше не сердится за недавний эксперимент с ним.
...В то утро Кааро и его хозяин Арво Маасинг прогуливались по берегу Пириты, неподалеку от того места, где река впадает в Таллинский залив. Подходя к спасательной станции городского ОСВОДа, я издали увидел коренастую фигуру Арво и рядом — могучего пса. С Маасингом меня познакомили еще вчера, и он пригласил прийти утром на набережную Пириты, чтобы посмотреть ньюфа в работе. Кааро я видел впервые. Ньюфаундленды вообще крупные, Кааро же удивительно походил на медведя, с той лишь разницей, что имел большой пушистый хвост, да и шерсть у него была черная, густая, довольно-таки длинная и лоснящаяся. Кстати, «кааро» в переводе с финского означает «медведь».

— Знаете, почему так назвал его? — кивнул Арво Маасинг на Кааро.
— Конечно! — ответил я.
Мы уселись на перевернутую лодку.
Кааро тем временем легко прыгнул на корму спасательного катера, стоящего у причала, и, усевшись поудобнее, принялся разглядывать проплывавшие по реке прогулочные лодки, байдарки и яхты. Ни одну из них Кааро не желал упускать из виду, а когда это ему не удавалось, нервничал и скулил.
— Так вот, дело вовсе не в сходстве с медведем,— продолжал Маасинг.— Просто Кааро любил сосать лапу. До года...
Я поглядывал на Кааро. Что-то беспокоило пса. Теперь он сидел, повернувшись спиной к воде, и при этом водил носом, выписывая замысловатые фигуры.
— Кто там, Кааро? — спросил я, бегло осмотрев берег реки.
— Кохт! (Кохт — место(эст.).) — отрывисто приказал хозяин, потому что, услышав мой вопрос, Кааро мягко соскочил с катера на причал, намереваясь куда-то помчаться.
Я засомневался:
— Но ведь Кааро не смотрел на воду?
— Видите,— Арво Маасинг показал на береговую излучину,— река круто поворачивает.
— Неужели Кааро может почувствовать, что где-то кто-то выпрыгнул из лодки в воду?
— То-то и оно! — оживился мой собеседник.— Удивительная порода...
И Арво Маасинг рассказал то немногое, что известно о происхождении ньюфаундлендов.
Свое название эта порода получила по названию острова Ньюфаундленд, лежащего у восточного побережья Северной Америки. Не вызывает сомнения, что ко времени посещения острова норманнами в XI веке и его нового открытия в 1497 году английской экспедицией Джона Кабота у коренного населения острова — индейцев племени беотук, как и у ряда других индейских племен, собака была домашним животным. Кроме охоты и охраны, ее использовали как вьючное или тягловое животное, запрягая в волокушу, а жители побережья — и при рыбной ловле.
Позднее европейские колонисты, заселявшие остров, привозили с собой своих собак, которые смешивались с местными. В связи с этим исходный тип породы несколько изменился.
С конца XVIII века собаки с острова Ньюфаундленд широко вывозились в Старый Свет. Второй родиной породы стала Англия. В 1860 году шесть ньюфов удостоились чести быть представленными на выставке в Бирмингеме. Очень скоро ньюфаундленды завоевали такую популярность, что стали одной из самых любимых и известных пород в Европе. Об их работе в качестве спасателей слагались легенды. Их изображения запечатлены на многих полотнах художников. Знаменита картина английского художника Лендзира под названием «Достойный член Королевского общества спасения утопающих». Ньюфаундленду поставлен памятник.
— Меня с детства интересовали ньюфы,— вспоминал Арво Маасинг.— Я родился в семье рыбака и выходил в море ловить рыбу. Как-то раз, еще мальчишкой, услышал о собаках, живущих далеко от Эстонии, на острове Ньюфаундленд. Рассказывали, что они здорово помогали рыбакам... Однажды, выйдя со своим дядей в море, мы попали в непогоду. Второго такого шторма я в жизни не видывал... Лодку заливало водой, она лишилась управления, а волны вырывали из рук весла. К тому же мы потеряли из виду землю и не знали точно, в какую сторону плыть. И по сей день у меня в ушах стоит раскатистый голос дяди: «Не зря ты, Арво, мечтал о ньюфе... Ох, не зря!» Когда мы оказались на берегу и немного успокоились, дядя объяснил мне: «Лучше любого компаса ньюфы работают, они чуют землю, как бы далеко ни находились от нее, понятно тебе? Да еще предупреждают о непогоде...» Я дал себе слово, что когда-нибудь у нас обязательно будет ньюфаундленд.
— Сколько ему? — спросил я, показывая на Кааро.
— Десять с половиной, старики мы уже.
— Значит, вы один из первых членов клуба «Ньюфаундленд»?
— О, да! Первым, кому из нас пришла в голову мысль организовать работу по использованию ньюфаундлендов в спасательной службе на воде, был Юло Кивихаль. Задумка была интересной, а главное — нужной. Поэтому нас поддержали городские комитеты ДОСААФ и ОСВОД: Опыта работы с ньюфами на воде в нашей стране тогда еще было мало. И в 1976 году в Таллине создали экспериментальную группу...
Вдруг Кааро угрожающе зарычал, а затем басисто залаял. Мы посмотрели на реку и увидели неподалеку раскачивающуюся на воде прогулочную лодку, а в ней мальчишек, пытавшихся столкнуть один другого за борт.
— Правильно, Кааро! — похвалил пса хозяин.— Пусть не шалят в воде.
Тем временем мальчишки, косясь на громадного сердитого пса, разом навалились на весла и скрылись из виду.
Припекало солнце. Только лишь я подумал, что неплохо было бы самому окунуться, как к моему затылку кто-то прикоснулся. Повернув голову, я нос к носу встретился с незнакомым мне ньюфом. На ошейнике пса висела пристегнутая коричневая сумка с красным крестом.
— Э-э-э! — обрадовался Арво Маасинг.— Вот и Габор.
Я быстро поднялся и, познакомившись с хозяином ньюфа Мартом Мяги, сказал, поочередно кивнув головой на Габора и Кааро: «Редко увидишь двух собак, которые, встретившись, не начинали бы играть или грызться».
— Что вы! — оживился Март Мяги.— Оказавшись у воды, ньюфы, кроме того, что происходит на воде, ничего не желают видеть. Да и вообще, они так спокойны и полны чувства собственного достоинства, что никогда первыми не вступают в конфликт...
Вскоре к нам подошли молодая женщина и девочка. Нас познакомили. Это была Сирье Руутсоо с дочерью Ингой. Поводок, который держала Инга, нетерпеливо натягивал ньюф Сорри. Теперь, когда все собрались, можно было приступать к занятиям.
— Каждый ли ньюф способен работать на воде? — поинтересовался я.
— Каждый! — не раздумывая ответил Арво Маасинг.— Но не каждому владельцу собаки по душе большая нагрузка, связанная с дрессировкой.
Площадка, где дрессируют ньюфов, та же река — у берега стояли лодки, а в них лежали муляжи человека из пенопласта. Муляж бросают на воду, постепенно вода просачивается внутрь, и «человек» начинает тонуть... Тогда к делу приступает ньюф.
Пес быстро приближается к «тонущему» и, прежде чем поднырнуть под него и схватить легонько зубами за руку, делает несколько кругов: вдруг «человек» сам ухватится за спасательную шлейку, надетую на ньюфа. Но этого не происходит. Тогда ньюф буксирует «утопающего», прихватив его за руку, к берегу до тех пор, пока не коснется лапами дна. А дальше на помощь должны подоспеть люди, потому что своими силами ньюфу человека на берег не вытащить.
А вот сам ли пес выпрыгивает за борт спасательного судна или по команде человека, зависит от степени подготовленности собаки...
Солнечными летними днями, едва прогреется вода в реке, на берегу Пириты появляются четырехмесячные щенки. Стоит только хозяевам опустить их из рук на землю, как щенки тут же устремляются к реке. Они выкатываются из высоких трав и замирают, увидев перед собой воду. Тот, кто посмелее, потрогает воду лапой, но дальше не идет. Зато, выкупавшись первый раз в жизни, щенки не хотят выбираться на берег, качаются на легких волнах, как утиный выводок, кажется, могут даже задремать на воде, лишь бы не покидать ее! И ни в коем случае нельзя мешать щенкам спокойно купаться, а тем более наказывать ньюфов у воды — иначе в дальнейшем пес не будет работать. Вообще инструктор-дрессировщик должен очень деликатно проводить первые тренировки. Чуть притопишь щенка, и все! — он больше никогда не войдет в воду.
Зимой, когда ньюфы повзрослеют и окрепнут, их учат ходить по бревну, по лестнице, в общем — всему, чему учат собак любой другой породы. Только не развивают в них злобу и недоверие к человеку — иначе какой же это спасатель?
Когда Арво Маасинг взялся за весла, Кааро прыгнул в лодку, посмотрел на меня.
— Догоню, Кааро,— крикнул я, махнув рукой.
На середину реки уже вышла одна лодка, в ней находились Март Мяги и Габор. Габор стоял в лодке и смотрел в нашу сторону.
У берега оставалась последняя лодка, возле нее прохаживалась Сорри, дожидаясь своего часа.
«Они забыли о Сорри?» — успел подумать я, увидев, как Инга перешагнула через борт лодки, а Сирье, резко оттолкнувшись от берега, оказалась на корме. Недалеко от берега
Инга, вдруг потеряв равновесие, плюхнулась в воду...
Не знаю почему, но я не поверил ей — этому сорванцу с густо-синими, цвета воды в Таллинском заливе глазами и удивительно курносым носом, будто она плотно прижалась им к стеклу и так смотрела на весь мир. Но, вскоре вынырнув и ударив несколько раз руками по воде, Инга вновь скрылась, и я начал было принимать происходящее всерьез.
«Спасай!» — услышал Габор команду хозяина и тут же выпрыгнул из лодки. Плыл Габор не по-собачьи, он выбрасывал лапы перед собой, затем разгребал ими, как веслами, по сторонам. Стиль, которым плавают ньюфы, походил на что-то среднее между кролем и брассом.
Увидев Габора возле себя, Инга ухватилась рукой за спасательную шлейку, и вскоре оба вышли на берег.
— Ты куда, Сорри? — крикнула Инга.
Сорри вела себя странно. Она заскакивала в воду, выбегала, отряхиваясь, на берег, и так продолжалось до тех пор, пока Инга не успокоила собаку: «Поздно ты решила меня спасать, спасать надо было раньше»,— говорила она, часто повторяя слово «спасать».
— Но ведь ты не тонула, сознайся? — спросил я Ингу.
— Да, я нарочно упала в воду. И Сорри никогда не простит себе, что не она спасла меня. Но и Габор не такой уж молодец: спасал по команде хозяина. А должен понимать все сам... Кааро — тот мудрый пес! У него первый разряд, высшее достижение для собак-спасателей...
И тогда я подумал: «А почему бы мне не проверить Кааро в работе? К тому же давно собираюсь выкупаться».
Отыскав глазами на реке Кааро, я тоже сел в лодку, но поплыл в другую сторону, чтобы находиться подальше. На середине реки, убрав весла и еще раз взглянув на Кааро, я преспокойно вывалился за борт. Не знаю, сколько я находился под водой, но, вынырнув, увидел, что Кааро в лодке Маасинга нет.
«Где он?» —- искал я ньюфа, крутясь на одном месте, забыв, что должен «тонуть». И вдруг увидел над водой голову вынырнувшего Кааро.
«Кааро!» — обрадовался я. Но пес развернулся и уплыл к хозяину.
«Не удалось перехитрить!» — думал я, медленно возвращаясь. Неподалеку от меня ткнулась носом в берег лодка Арво Маасинга. Он громко смеялся. Кааро же не только ни разу не подошел ко мне, но даже отбегал в сторону, если я приближался к нему.
Возможно, ньюф так и не простил бы мне этого эксперимента, если бы Массинг не предложил побродить по городу.

К вечеру я заметил, что Кааро стал часто поглядывать на чаек в небе.
— Кто там, Кааро? — спросил я, и он впервые за несколько последних часов вильнул хвостом.
— Завтра в шесть утра стянет с меня одеяло,— сказал Арво Маасинг.— Чайки над городом — к шторму. Кааро это знает...

Таллин
Станислав Лазуркин

Ответить

Даа... бедные ньюфы! Летом из кустов на станции ОСВОД в Пирита не вылезали .... тяжко этим "медведям" было.

Ответить